Глава VI КАМБОДЖУ РАЗРЫВАЮТ НА ЧАСТИ

Сорьопор оставил после себя несколько сооружений, в частности буддийский монастырь в Самбоке, которо­му он подарил земли значительной площади. В его прав­ление небольшая горстка европейцев — торговцев и миссионеров — продолжала жить в Камбодже, но не от­личалась, по-видимому, большой активностью. Сорьопор был достаточно терпимым по отношению к ним, не ока­зывая, однако, им поддержки и не давая привилегий, как делали его предшественники.

В 1618 г. Сорьопору исполнилось семьдесят лет. Утомленный долгим пребыванием в плену в Сиаме, больной, уставший от бремени власти, непрочность кото­рой он сознавал, Сорьопор отрекся от престола в пользу своего старшего сына Честхи. В действительности это отречение имело смысл только как выражение его на­мерений, ибо Честха по-прежнему находился в Аютии, пленником у короля Сиама. Уступая настойчивым прось­бам Сорьопора, сиамский король наконец разрешил Честхе вернуться на родину. Честха возвращался в со­провождении эскорта сиамских солдат и нескольких камбоджийцев, принадлежавших к королевскому дому, которые были с ним в плену в Аютии и теперь полу­чили разрешение сопровождать его. Прибыв в Барибаур, уже на камбоджийской территории, Честха отослал назад сиамский эскорт и направился далее к Ловеа Ему.

В столице Сорьопор принял его с распростертыми объятиями и почестями, которые полагаются правите­лю. Он сам короновал Честху, который стал править под именем Прах бат самдач прах реачеа онгка прах Чей Четтха тхиреач Раматхипдей бараммо баупит... Первое, что сделал новый король, будучи в возрасте сорока шести лет,— дал своему юному брату Прах Утею титул обареач (вице-король). Сорьопор умер в следующем, 1619 году. Труп его был сожжен, а пепел помещен в «ступу» на горе Прах Реач Трапья, около старого города Удонга.

На следующий год, отправившись поклониться пра­ху отца, король пленился этой местностью и решил пе­ренести сюда свою столицу; вскоре он выстроил здесь дворец, который долгое время оставался резиденцией камбоджийских королей. В первые годы правления Чей Четтха II занимался внутренней организацией коро­левства и пересмотром его законов. В 1620 г. он взял в жены вьетнамскую принцессу, которая была присла­на ему императором Вьетнама. Она была очень краси­ва и быстро добилась большого влияния на короля. Горячая патриотка, принцесса привезла ко двору камбод­жийского короля своих родственников, друзей, советни­ков, а также придворных, принцев и фаворитов. Самые важные посты в королевстве были отданы вьетнамцам, вьетнамская мануфактура была построена неподалеку от столицы, кроме того, вьетнамцы основали свои тор­говые дома. Эта женитьба имела большое значение для дальнейшей судьбы страны, ибо ознаменовала начало нового влияния, которое в дальнейшем усиливалось и привело к тому, что Камбоджа оказалась вассалом Вьетнама. При некоторых обстоятельствах сближение двух стран могло бы усилить позицию Камбоджи по отношению к Сиаму, но чаще оно приводило к тому, что Камбоджа, к несчастью, оказывалась плацдармом воен­ных действий между ее соседями.

В 1623 г. две сиамские армии вторглись в Камбод­жу. Одну из них возглавил сын сиамского короля. Чей Четтха стал во главе своих войск и разбил сиамцев при Барибауре. Нападение тайцев с моря было также от­ражено. В память о своих победах Чей Четтха прика­зал построить в Удонге «ступу» рядом с той, где хра­нился прах его отца.

В том же году к королю прибыло вьетнамское по­сольство с богатыми дарами и попросило его разреше­ния основать вьетнамские торговые фактории на юге страны, а также таможню в Прей Коре, современном Сайгоне, находившемся тогда на камбоджийской тер­ритории. Чей Четтхе трудно было ответить отрицатель­но на просьбу своего тестя! Он дал свое согласие, но тем самым в сущности отказался от камбоджийского суверенитета над этой территорией. В эту область на­чалось систематическое проникновение вьетнамцев, и камбоджийцы оказались почти полностью вытесненны­ми оттуда. Кохинхина больше не вернулась под власть Камбоджи, и сейчас еще одно из главных требований Камбоджи⁶⁹ заключается в том, чтобы вернуть в лоно матери-родины эту провинцию, в которой проживают теперь более 300 тыс. кхмеров.

После смерти Чей Четтхи II в 1628 г. его младший брат обареач Прах Утей взял на себя управление де­лами королевства с титулами абджорган (соответствую­щим приблизительно значению «регент») и «великого поборника справедливости, хранителя высшего Закона». По закону трон должен был перейти к Понхеа То, сыну Чей Четтхи II, образованному принцу, которого отец хорошо воспитал и обручил с принцессой Анг Водей. Однако юный принц, хотя и был влюблен в принцессу, отказался на ней жениться и стал буддийским монахом. На покинутой принцессе женился Прах Утей.

Религиозные устремления Понхеа То были не очень устойчивыми; некоторое время спустя он ушел из монастыря и с согласия своего дяди-регента вступил на трон под именем Тхоммо Реачеа П. Точности ради надо сказать, что он получил во время священной церемонии коронации имя, которое в самых скромных выражениях переводится так: «Высшая опора, господин король, высшая королевская личность и счастливый Дхамма, король королей, Рама, высший властитель». Он мог бы, согласно протоколу, который сам и учредил, требовать, чтобы его называли «великий король самых высоких совершенств», но он не обнаружил любви к власти, предпочитая ей занягия литературой и созерцательную жизнь. Он решил уединиться на маленьком островке на Меконге, неподалеку от Пномпеня, оставив регентом Прах Утея, имевшего официальный титул «Великий по­кровитель Земли», и поручив ему управлять королевст­вом от своего имени.

Такое положение, устраивавшее всех, могло бы просуществовать очень долго, если бы не вмешалась лю­бовь... Ибо мы находим в хрониках, написанных язы­ком, не лишенным поэтичности, трогательную историю, первую запись, свидетельствующую о чувствах, среди мрачных повествований о смене царств и королей, о трудах, войнах, соперничестве и преступлениях, кото­рыми полна история Камбоджи XVI и XVII вв.

В 1630 г. обареач Прах Утей, как настоящий турист, в сопровождении придворных решил посетить древние развалины. Его племянник, король Тхоммо Реачеа II, сопровождал его в этой семейной прогулке. Принцесса Анг Водей, жена Прах Утея, тоже принимала участие в поездке. И вот под влиянием романтики руин король почувствовал, как в нем загорелось прежнее пламя любви. В тексте об этом очень целомудренно говорится: он имел «тайное свидание с принцессой на лестнице внеш­ней террасы Ангкор Вата, где они дали друг другу нежные клятвы». Хроника не сообщает подробностей, но может быть, это свидание происходило вечером при поэтическом лунном свете, который особенно благоприя­тен для излияния чувств, как хорошо известно всем по­сетителям Ангкора!

Сначала судьба благоприятствовала любовникам; регент заболел, и они могли легко встречаться друг с другом, однако Прах Утей оказался настолько нелюбе­зен, что выздоровел. Свидания для влюбленных стали затруднительны; они рисковали стать жертвой доноса, поскольку об их связи знали уже все. Анг Водей до­пустила неосторожность, а именно: тайно покинула дом своего мужа и ушла к королю во дворец. В придворных кругах разразился скандал. Одни стали на сторону ко­роля, верного своей юношеской любви, другие были на стороне бедного обманутого мужа, третьи, наконец,— на стороне несчастной принцессы. Узнав о случившем­ся, регент отнюдь не почувствовал себя польщенным вы­бором короля, как сделал бы на его месте настоящий придворный; более того, он поступил, как самый обык­новенный обманутый муж, — захотел отомстить и под­нял для этого армию! Король встал во главе другой армии, и началась гражданская война. В первом же сражении войска короля были разбиты, и многие из его военачальников китайского происхождения погиб­ли. Король и Анг Водей бежали; но их настигли люди регента и предали смерти.

Ввиду того, что Тхоммо Реачеа уже не было в жи­вых, трон в 1630 г. перешел к Понхеа Нху, который был коронован в Удонге в возрасте двадцати трех лет. Нам почти ничего не известно о его происхождении и о под­робностях его десятилетнего царствования. Он боролся с мятежом, поднятым неким индусом в провинции Ролеан Трул, и быстро его подавил.

После его смерти в 1640 г. Прах Утей, полностью сохранивший свое влияние, посадил на трон своего сы­на Анг Нона двадцати четырех лет. Несмотря на хоро­шие черты нового короля — серьезность, доброту и мяг­кость, его правление было недолгим. Принц Чан, третий сын Чей Четтхи II, жаждал власти и считал себя, не без основания, единственным законным наследником. Кроме того, он поклялся отомстить за смерть своего брата — Тхоммо Реачеа II. На охоте его охрана из ма­лайцев убила Прах Утея и арестовала юного короля Анг Нона, которого затем привезли в Удонг. Несколько позже, под предлогом мятежа, он приказал убить двух внуков Прах Утея. Голландский летописец рассказыва­ет об ужасных подробностях казни двух юных принцев, которых сначала заставили съесть зажаренные куски мяса, вырезанные из их собственного тела... Этот эпи­зод, которому с трудом можно поверить,— яркое свиде­тельство жестоких нравов камбоджийских владетелей того времени!

Мы упомянули о голландских хрониках. В XVII в. в Юго-Восточной Азии начался новый приток иностран­цев, главным образом голландского происхождения. Они некоторым образом заняли место португальцев и испанцев, лучшие времена для которых кончились вме­сте с XVI веком.

Голландцы были в основном торговцами. Ими была создана в 1602 г. Ост-Индская компания, установления которой послужили позднее образцом для подобных же компаний, основанных англичанами и французами. Это была могущественная организация, капитал которой равнялся 6600 тыс. флоринов, основанная сроком на двадцать лет, однако этот срок мог быть увеличен про­стым продлением полномочий. Ее суда обладали ис­ключительным правом плавания в Ост-Индию, т. е. в водах к востоку ог мыса Доброй Надежды и к запа­ду от Магелланова пролива, и могли захватывать лю­бое чужое судно, плавающее в этих водах, и конфиско­вать его груз.

Не имея никаких политических или колонизаторских планов, эти торговцы ставили перед собой только одну цель — учредить свои фактории и вести как можно бо­лее широкую торговлю с местными жителями; и эти последние, как правило, довольно хорошо относились к ним. Португальцы же и испанцы, которые продолжали вести торговлю в этих местах, совершенно не переноси­ли голландцев и обвиняли их в том, что те строят на фундаменте, заложенном другими европейцами, и поль­зуются не только зданиями и сооружениями, но и пло­дами их усилий по приобщению местных жителей к тор­говле с Западом. Это было верно, но таковы уж зако­ны торговой войны. Фанатичные католики — испанцы и португальцы — ненавидели голландцев еще и потому, что те были мерзкими еретиками и мятежниками. Гол­ландцы, со своей стороны, выдвигали различные обви­нения против испанцев и возбуждали в местных жите­лях ненависть к ним; короче говоря, война была объяв­лена.

Испанцы, несмотря на значительное ослабление сво­его влияния в Камбодже, со временем добились чего-то вроде права первенства; они пустили корни в стране, поэтому их было трудно вытеснить отсюда; таким обра­зом, борьба здесь развернулась острая. Первая попыт­ка голландцев высадиться в Камбодже натолкнулась на яростное сопротивление испанцев, которые перебили большинство экипажа на двух первых голландских кораблях.

В правление Четтхи II голландцам, однако, удалось основать в Камбодже торговую факторию, которая вско­ре стала процветать.

Первая известная нам голландская хроника — это хроника Герарда Ван Вустхоффа, которая повествует о сделанной в 1621 г. Чей Четтхой II неудачной попыт­ке добыть золото в районе Аттопе, перешедшем в руки короля Вьентьяна. Эта попытка из-за тяжелого климата и болезней закончилась катастрофой: почти все ее участ­ники погибли.

В смутное время, наступившее после смерти Чей Четтхи II, при королях, оспаривавших власть друг у друга, влияние португальцев сильно возросло. В 1637 г. им удалось убедить Понхеа Нху, что окружающие его голландцы — шпионы сиамского короля, и добиться, что­бы он задержал их судно «Нордвик». Ост-Индская ком­пания пригрозила королю репрессиями, но, по-видимо­му, эта угроза не возымела действия.

Отныне влияние испанцев и голландцев будет под­вержено изменениям, любопытным образом связанным с политическими переменами. После периода испанско­го влияния при Понхеа Нху голландцы снова заняли прежнее положение с приходом к власти Анг Нона Герард Ван Вустхофф пишет: «Этот властитель выказал расположение к голландцам... Но в январе 1642 г. про­изошло ужасное событие. Старый и молодой короли были неожиданно убиты по приказу принца Чана, сы­на покойного короля Чей Четтхи II от одной лаотянки».

Интересно, что голландские хроники постепенно вы­тесняют португальские и испанские, оказавшие нам большую помощь в изучении XVI в.; но голландские хроники гораздо менее ценны, ибо голландцев больше занимала торговля, чем политика, и они показали себя очень посредственными историками по сравнению с ис­панцами. Тем не менее, нам придется с ними сталки­ваться на протяжении XVII и XVIII вв., и их данными пренебрегать нельзя.

Вернемся снова к принцу Чану, который, как мы видели, достиг власти при помощи ужасных злодеяний. Ему было двадцать шесть лет, и он пользовался печаль­ной репутацией человека, имеющего, как говорят гол­ландские хроники, «сердце, полное ненависти и жестокости». Чтобы опровергнуть сложившееся о нем мнение, он возвысил до звания обареача третьего внука Прах Утея, чудесным образом избежавшего гибели во время чзбиения королевской семьи и укрытого королевой-ма­терью.

Новый король продолжал политику балансирования между португальцами и голландцами. Понхеа Нху был расположен к португальцам, которые его толкали на враждебные действия по отношению к голландцам; Анг Нон, наоборот, благоволил и голландцам. Чан, короно­ванный под именем Понхеа Чан Рама Дхипати (Рама Тхупдей), также был связан узами дружбы с порту­гальцами. По их наущению он приказал убить двух служащих фактории Ост-Индской компании в Пном­пене и заключить в тюрьму матросов двух голландских кораблей, потерпевших крушение у берегов Камбоджи; однако взятие голландцами Малакки заставило его призадуматься. Он написал письмо генерал-губернато­ру Явы, в котором выражал желание завязать добрые отношения с Ост-Индской компанией. Голландский губернатор, учитывая, что его соотечественники находят­ся в тяжелом положении, тотчас же постарался исполь­зовать благоприятное настроение правителя; он напра­вил к тому «главного купца» Корнелиуса Клекса, чтобы поздравить правителя с «победой, одержанной над врагами, которые лишили его законных прав, и с изгна­нием королей-узурпаторов». Кроме того, он предостерег правителя против португальцев, которые на Яве и Су­матре интригуют против местных князей.

Казалось бы, все шло хорошо, и ситуация начинала благоприятствовать голландцам, как вдруг Понхеа Чан спутал все карты, взяв в жены малайку магометанско­го вероисповедания; под ее влиянием он сделал себе обрезание, принял ислам и взял имя Ибрагим. Это был неслыханный переворот, подобного которому в Камбодже еще не было, ибо все кхмерские правители были по традиции либо брахманистами, либо буддистами.

Этот святотатственный поступок вызвал сильную не приязнь к правителю его подданных, которые награди­ли его не слишком лестным прозвищем: Прах Реам Чальса, т. е. «король Рама, который переменил религию». Все это привело к тяжелым для правителя по следствиям.

У голландцев не было оснований, в отличие от кам­боджийцев, возмущаться переменой им религии, но они опасались, что это неблагоприятно отразится на их положении в Камбодже. «Вскоре Рама Дхипати из­менил религию,— рассказывает Герард Ван Вустхофф,— сделал обрезание и объявил себя последователем Ма­гомета; он старается привлечь к себе малайцев и яван­цев, которым он дает большие привилегии, выбирает среди них телохранителей и поддерживает добрые от­ношения с худшими врагами христианства». Это послед­нее обстоятельство внушало особенное беспокойство голландцам, и их опасения были не напрасны. Несколь­ко месяцев спустя король приказал перебить всех гол­ландцев, проживавших в Пномпене. Пьер де Рожморт, управляющий факторией, был убит среди бела дня вместе с несколькими служащими, а остальные были об­ращены в рабство.

Голландцы в ответ направили в Камбоджу три ко­рабля, но они были слишком плохо вооружены, чтобы сражаться с войсками короля, состоящими из малай­цев, и сочли более благоразумным отступить. Губерна­тор Батавии обратился в связи с этим к Сиаму и про­сил у него помощи против Камбоджи. Не желая видеть на территории Камбоджи ее исконных врагов, Рама Дхипати написал в Батавию письмо с извинениями и вернул пленных голландцев и захваченные товары. Был подписан договор, по которому голландцы получали возмещение убытков в размере 20 тыс. таэлей за убийство их соотечественников, но в том, чего они до­бивались больше всего, им было отказано: в монополии на торговлю с Камбоджей.

Эта «потеря лица» оказалась роковой не только для голландцев, но и вообще для всех иностранцев, влияние которых в течение более чем двух веков в Камбодже было сведено на нет. Когда в 1652 г. голландцы сдела­ли новую попытку добиться заключения торгового со­глашения, на более благоприятных условиях для гол­ландских торговцев по сравнению с португальскими, они получили уклончивый ответ. Основанная в конце концов фактория просуществовала очень недолго; она была захвачена, разграблена и сожжена вьетнамцами, а ее служащие, случайно избежав гибели, укрылись в Батавии.

Внутреннее положение страны при Раме Понхеа Чане было неблестящим; короля поддерживали только тямы и малайцы, религию которых он принял, против же была вся масса кхмеров. В 1668 г. началось восста­ние под руководством принца Прах Батом Реачеа, сы­на Прах Утея. Однако, несмотря на поддержку народа, принц был разбит в сражении и должен был искать убежища у старой королевы, вдовы Чей Четтхи П. Она тоже была настроена враждебно к принцу Чану за его переход в ислам. Благодаря своему вьетнамскому про­исхождению она добилась согласия двора в Хюэ на поддержку Батом Реачеа. Это был необдуманный по­ступок, стоивший Камбодже очень дорого.

Правители Дай Вьет, недавно освободившиеся от подчинения Тонкину, стремились прибрать к рукам Кам­боджу, чтобы тем самым уравновесить влияние Сиама, союзника Тонкина. Кроме того, Камбоджа с ее плодо­родными рисовыми плантациями привлекала вьетнам­цев и как богатая житница, завладеть которой было весьма соблазнительно; поэтому они решили направить в октябре 1658 г. двухтысячное войско для поддержки Батом Реачеа. Чан-Ибрагим был разбит, взят в плен, заключен в железную клетку и в таком виде до­ставлен в Куангбинь на границе Южного и Северного Вьетнама, где он и умер в, 1659 г. в возрасте сорока трех лет.

Победив при помощи вьетнамцев, Прах Батом Реа­чеа вступил на трон в 1659 г. Но Камбоджа дорого за­платила за помощь своих бывших врагов. Как только закончилась война, правитель Хюэ потребовал, прежде чем возвратить пленных камбоджийцев, заключить с ним договор, который бы гарантировал регулярную вы­плату дани, а также большие привилегии для вьетнам­цев, живущих в Камбодже.

В скором времени по всей стране начались мятежи, организованные тямами и малайцами, недовольными утратой привилегий, которые были им дарованы Чаном-Ибрагимом. Потерпев поражение, мятежники укрылись на территории Сиама вместе с тремя дочерьми Понхеа Чана, его придворными, священнослужителями высоко­го ранга и 2280 сановниками... Но в 1672 г. король Ба­том Реачеа был убит своим зятем, который и стал пра­вить страной под именем Чей Четтхи III. Он заставил жену своей жертвы выйти за него замуж; она организо­вала его убийство через пять месяцев после начала его правления. Это совершили малайцы, желавшие отомстить за смерть Ибрагима. Трудно представить, что эта серия кровавых дворцовых переворотов, напоминаю­щая самые мрачные дни упадка Римской империи, происходила во времена, когда Версаль славился своими празднествами и монархия при Людовике XIV переживала свой расцвет.

Эти внутренние неурядицы не повлияли на намере­ния голландских торговцев. В 1664 г., используя крат­кое затишье, установившееся после прихода к власти Прах Батом Реачеа, они направили к нему Яна де Мейера и Пьера Шатэна, двух управителей, уцелев­ших после грабежа и разгрома вьетнамцами их факто­рии. По договору, подписанному в 1665 г., они добились права монопольной торговли перцем, оленьими шкура­ми, рогом буйвола и слоновой костью. Это было послед­нее проявление торговой активности голландцев в Ин­докитае; после долгого периода смут, когда иностранцы здесь никак себя не проявляли, голландцы должны бы­ли столкнуться с новыми пришельцами.

В июле 1664 г., в правление Батом Реачеа, в исто­рии Камбоджи впервые появляется имя француза, отца Луи Шевреля, миссионера из Конгрегации пропаганды веры⁷⁰. Он прибыл из Сиама и обосновался в Бассаке, неподалеку от современного Свайриенга (на границе Камбоджи и Южного Вьетнама), где он основал вьет­намскую христианскую общину. По-видимому, успехи его миссии были неблестящими, ибо три года спустя он жаловался в письме своему начальству на то, что ему не удалось еще обратить в христианство ни одного местного жителя.

В 1666 г. в результате столкновений, которые про­изошли между жителями Камбоджи и Кохинхины, зда­ние миссии было разрушено; сам отец Шеврель укрыл­ся в Камбодже в Понхеалу, где он основал небольшую общину, в которой были португальцы, китайцы и вьет­намцы. Вскоре ему удалось собрать вокруг себя четы­реста обращенных, но его успех вызвал недовольство португальцев, стремившихся вернуть свое былое влия­ние; отец Шеврель был арестован и выдворен в Гоа под каким-то благовидным предлогом.

Растущая волна преступлений и убийств — таков удручающе монотонный ход истории Камбоджи в XVII в.; сменяют друг друга посредственные правители, коронованные убийцы, переходящие от жестокостей к предательству и от предательства к преступлению. Бес­цветные личности этих жалких наследников великих королей прошлого не представляют никакого интереса, и мы не будем задерживаться на этих печальных стра­ницах истории кхмеров, а укажем только на события, представляющие интерес с точки зрения их влияния на дальнейшую судьбу Камбоджи.

После того как Чей Четтха III был убит своей же­ной, на трон в 1673 г. вступил принц Анг Чи, старший сын Прах Батом Реачеа. В 1674 г. вьетнамская армия вторглась в страну по просьбе Анг Нона, двоюродного брата короля, укрывшегося у вьетнамцев после убийст­ва Батом Реачеа. Анг Чи был убит, и Анг Нон захва­тил власть, но чтобы подчеркнуть, что им руководила только месть, а не стремление к власти, он принял ти­тул абджореач — регент. В 1675 г., всего лишь через пять месяцев после того, как Анг Нон обосновался в Удонге, он был изгнан принцем Анг Сором, бра­том Анг Чи, и нашел убежище в Кохинхине, едва избе­жав смерти.

Под именем Чей Четтхи IV Анг Сор правил в те­чение тридцати лет. Оп царствовал дольше всех в ту эпоху недолговечных правителей. Его правление отли­чалось весьма редко встречающейся практикой: король три раза уступал власть своим преемникам, но каждый раз их неспособность заставляла его снова брать власть в свои руки, чтобы поправить пошатнувшееся положе­ние страны. Его опыт использовали преемники и усвоили его настолько хорошо, что вплоть до середины XVIII в. камбоджийские правители доставляли себе удовольствие отказываться от власти на короткое вре­мя, чтобы при первой же возможности вновь завла­деть ею.

Чей Четтхе IV при вступлении на трон было всего девятнадцать лет. Он короновался в Удонге и сделал местом своего пребывания Транам Чрунг, в провинции Самронг Тонг, где по его приказанию был выстроен деревянный дворец. Первая часть правления Чей Четтхи IV прошла в отражении непрерывных нападений его предшественника Анг Нона, укрывшегося в Кохинхине. Для Анг Нона это был удобный плацдарм, ибо при­надлежность Кохинхины к Камбодже была чисто но­минальной. Там обосновалось множество вьетнамских торговцев, буквально наводнивших страну. Между прочим, около 1680 г. трехтысячная китайская армия прибыла во Вьетнам в поисках убежища. Правитель Хюз не нашел ничего лучшего, как направить этих не­желательных пришельцев в Кохинхину, в район Митхо и Бария, где уже существовали настоящие колонии вьетнамцев. Они вели себя там, как в завоеван­ной стране.

Анг Нон счел возможным набрать среди этих изгнанников целую армию, с которой он напал на Камбоджу, но был разбит войсками Чей Четтхи IV и вер­нулся обратно. Еще два раза Анг Нон возобновлял свои нападения с помощью не только вьетнамцев и ки­тайцев, но и сиамцев; он доходил даже до Удонга, но был разбит. Его смерть в 1691 г. положила конец борь­бе за власть; Чей Четтха IV стал единственным правителем Камбоджи, признанным всем населением страны.

В 1687 г. король заболел оспой и дал обет стать буддийским монахом; выздоровев, он отказался от вла­сти в пользу своего племянника Прах Утея, но тот умер, процарствовав всего десять месяцев, и Чей Четтха IV был вынужден вновь вернуться к исполнению королевских обязанностей.

Во время своего нового правления король должен был еще раз вступить в борьбу с вьетнамцами и китай­цами из Кохинхины. Нападение вьетнамцев с Минь Выонгом во главе заставило Чей Четтху IV бежать в Пурсат для перегруппировки армии; затем, после по­бедоносной контратаки у Кампонгчама, он отбросил вьетнамские войска, но ему не удалось выбить их окон­чательно из устья Меконга. Беглецы остались в райо­нах Бария, Бьенхоа и Сайгона, где Минь Выонг обра­зовал провинцию, которая на самом деле уже двадцать лет только номинально считалась камбоджийской. Он создал там несколько районов под управлением вьет­намских мандаринов; дельта Меконга была потеряна для Камбоджи,

В течение еще нескольких лет Чей Четтха IV оста­вался на троне, издавал законы, реорганизовывал су­допроизводство, затем он отрекся от престола во второй раз в пользу своего зятя Анг Ема. Однако последний обнаружил такую неспособность к правлению, что бед­ный Чей Четтха IV должен был в третий раз взять в свои руки власть, которую он совсем уже было собрал­ся оставить, следуя своему религиозному обету. К кон­цу года он вновь отказался от власти в пользу своего сына Тхоммо Реачеа. Этот последний во время новых нападений вьетнамцев так плохо защищал страну, что Чей Четтха в четвертый раз взял власть в свои руки. Он окончательно удалился от власти лишь в 1709 г., облачившись в желтые одежды монаха, когда Тхоммо Реачеа достиг совершеннолетия.

Дурной пример Чей Четтхи IV повлиял на всю ди­настию неустойчивых кхмерских королей, которые пра­вили после него в течение XVIII в. Последствием не­стабильности королевской власти были все больший упадок Камбожи и постепенное ослабление ее под уда­рами вьетнамских и сиамских завоевателей. Недоста­ток индивидуальности у этих правителей Камбоджи, от­сутствие у них выдающихся качеств позволяет нам лег­ко подвести итог их посредственной деятельности и пе­рейти к двум великим королям XIX в.— Анг Дуонгу и Нородому, вдохновителям установления французского протектората над Камбоджей.

Вскоре против Тхоммо Реачеа выступил зять Чей Четтхи IV — Анг Ем, который обнаружил полную не­способность управлять в тот короткий период, когда он находился у власти. В соответствии с уже установив­шейся традицией претендент опирался на вьетнамцев. Будучи уже властителем Кохинхины, Минь Выонг был очень рад этой новой возможности вмешаться в дела Камбоджи; он поставил Анг Ема во главе значитель­ного войска из вьетнамцев и моев самрэ. Узурпатор низ­ложил Тхоммо Реачеа, который бежал в Сиам вместе со своим двоюродным братом Анг Тонгом.

В надежде вернуть себе трон несчастный Тхоммо Реачеа допустил в свою очередь крупную полити­ческую ошибку, попросив короля Сиама о военной помощи.

Только и мечтая о том, чтобы вмешаться в дела Кам­боджи, сиамский правитель откликнулся на просьбу низложенного монарха. Первая попытка не увенчалась успехом; тогда Тхоммо Реачеа потребовал подкрепле­ний, чтобы подавить сопротивление Анг Ема.

Но тот почувствовал приближение опасности. Идя на все, чтобы сохранить за собой трон, он не колеблясь обратился в свою очередь к королю Сиама за помощью, и вероломство достигло такой степени, что он пообе­щал взамен подписать договор, ставящий Камбоджу в зависимость от Сиама. Король Сиама, конечно, согла­сился на такое выгодное предложение: без малейшего зазрения совести он лишил Тхоммо Реачеа своей под­держки и признал Анг Ема единственным правителем Камбоджи.

Так несчастную Камбоджу рвали на части ее два злейших врага. Отдав сначала юго-восточную часть страны Вьетнаму, Анг Ем теперь превратил Камбоджу в вассала Сиама. Измена была полной. Свершив все эти недостойные поступки, Анг Ем передал трон своему сыну Прах Сотхе II.

Короткое правление последнего ознаменовалось но­выми нападениями вьетнамцев. В 1731 г. произошло антивьетнамское выступление в камбоджийской про­винции Бапхном, спровоцированное одним авантюристом из Лаоса. Это было выступление, не имевшее серьез­ных последствий, однако, используя обстановку, прави­тель Хюэ потребовал «в качестве платы за убитых вьет­намцев» уступки двух провинций — Митхо и Виньлонг, которые увеличили территорию вьетнамской Кохинхи­ны. Некоторое время спустя в результате дворцового переворота Прах Сотха II был низложен.

Этим воспользовался Тхоммо Реачеа и вновь за­явил о своих правах на престол, пытаясь вернуть власть, отнятую у него Анг Емом. Собрав армию своих сторон­ников, он обосновался в Кампоте и, не колеблясь, сно­ва обратился за помощью к Сиаму. Считая на этот раз, что Тхоммо Реачеа имеет шансы на победу, Сиам со­гласился оказать ему военную помощь, что дало воз­можность его кузену Анг Тонгу занять западные райо­ны Камбоджи и освободить Удонг, где в 1738 г. Тхоммо Реачеа был коронован в третий раз. Анг Тонг получил титул абджореача — регента.

После смерти Тхоммо Реачеа в стране начинаются беспорядки; преступления и убийства разрушают коро­левскую семью. Отстраненные от власти в пользу Анг Тонга, которому удалось короноваться, сыновья Тхоммо Реачеа, следуя уже установившейся традиции, укры­ваются в Кохинхине и стараются выпросить помощь у Во Выонга. С войсками, полученными у главы вьетнам­цев, они идут на Удонг. Узнав об этом, Анг Тонг бе­жит в Сиам, тоже следуя столь же прочно установив­шейся традиции. Его сторонникам, оставшимся в Удон-ге, удается отразить натиск агрессоров, и Анг Тонг возвращается в столицу в 1755 г. Некоторое время спу­стя его собственный сын Прах Утей II, опираясь на вьетнамцев, свергает его с трона. Став королем, он прежде всего в благодарность уступает вьетнамцам провинции Травинь и Соктранг, хотя это и была чисто номинальная уступка; уже с 1683 г. эти провинции бы­ли оккупированы войсками Во Выонга. В этих кохинхинских провинциях еще и в настоящее время прожива­ет значительное число кхмеров.

Камбоджийские хроники изображают Прах Утея мудрым и милосердным королем, который тратил день­ги на милостыню бедным и приношения Будде, настав­лял чиновников и давал им добрые советы, словом, вы­давал себя за бодисатву. На самом же деле он был честолюбив, жесток и вероломен. Он не только лишил страну еще двух провинций, но и с двумя внуками Тхом-мо Реачеа обращался жестоко. Чтобы быть уверенным, что они никогда не будут претендентами на престол, он арестовал их и, заключив в железную клетку, приказал перевезти в Удонг. Однако в пути один из сановников, тронутый печальной участью братьев, помог бежать старшему из них — Анг Нон Реамеа, вместе с которым нашел убежище в Сиаме. Младщий внук был убит в Удонге.

Это случилось, когда Сиам переживал тяжелые вре­мена. Король Бирмы напал на страну и захватил Та-вой, Мергуи и Тенассерим; в 1767 г. он овладел столи­цей Аютией, которую разграбил и сжег, в то время как сиамский король бежал в Удонг. В стране царила пол­ная анархия: в этот момент китайский метис по имени Пья Таксин, правитель одной из северных провинций, набрав банду наемников, заставил провозгласить себя королем. Одержав ряд побед над своими противника­ми, он утвердил свою власть на всей территории страны, а своим местопребыванием сделал Тонбури, ранее за­нятый Францией.

Считая Камбоджу своим вассалом, он направил в Удонг посланца с письмом для Прах Утея. В нем он требовал, чтобы «традиции прошлого оставались в силе, несмотря на перемены, которые по воле судьбы про­изошли в сиамском королевстве». Прах Утей ответил ему, что он «не может пойти на переговоры на равных условиях с человеком, который, каковы бы ни были его достоинства, все же происходит от союза китайского торговца с сиамской женщиной из народа».

Придя в ярость от такого оскорбления, Пья Таксин решил свергнуть Прах Утея. Прекрасная возможность представилась ему в лице жившего в его королевстве Анг Нон Реамеа, внука Тхоммо Реачеа. Одно сиамское войско сопровождало претендента в Удонг, чтобы там возвести его на престол, в то время как другая армия высадилась в Хатиене, чтобы обойти защитников Камбоджи; Прах Утей с двором бежал в Удонг. Однако здесь выступило на сцену соперничество между Сиамом и Вьетнамом. Вьетнам выставил войско с целью защитить короля Камбоджи, который доказал ему свою покорность. Сиамское войско потерпело поражение и вынуждено было отступить, унося богатую добычу и уводя множество пленных.

Разумеется, вьетнамская помощь не была безвоз­мездной; и на этот раз она была оплачена, правда, не уступкой новых территорий, а согласием на пребывание при дворе в Удонге вьетнамского чиновника в качестве советника. Отныне король Камбоджи находился под по­стоянной опекой. Вооруженные банды сиамцев продол­жали бродить по стране, всюду царил беспорядок, гу­бернаторы провинций не подчинялись более королю, в стране господствовала анархия, а в районе Камтюта к тому же начался мятеж; при таком отчаянном положе­нии Прах Утей решил отречься от престола в поль­зу того, кого он когда-то хотел убить и против кого сражался. Он сам посадил Анг Нон Реамеа на трон.

Анг Нону было тридцать шесть лет, когда он в 1775 г. получил власть. Его правление продолжалось четыре года, прошло под знаком войны и закончилось, как и правление его предшественника, мятежом и анар­хией. Получив трон при помощи Сиама, он боялся мести вьетнамцев и поэтому приказал укрепить Пномпень и отлить пушки.

Однако у Вьетнама было достаточно других забот, чтобы заниматься Камбоджей. Губернатор Сайгона и император Хюэ в этот момент были заняты борьбой с мятежами, в частности с восстанием тэйшонов, семья­ми изгнанников, родом из Анг Кхе в стране моев. Им­ператор попросил помощи у Анг Нона, но получил от­каз.

Естественно, что эта обида не была забыта. Как только мятеж был подавлен, губернатор Сайгона дви­нулся с войском на Пномпень, но ему пришлось столк­нуться с камбоджийской армией перед стенами крепо­сти, где она окопалась; понеся тяжелые потери, он вы­нужден был повернуть обратно.

Несмотря на эту победу, беспорядки в Камбодже усиливались. Первый мятеж, начатый офицером Среем, был потоплен в крови. На следующий год король Сиа­ма предложил Анг Нону принять участие в походе на Лаос; Анг Нон выставил войско в десять тысяч чело­век, однако со стороны Камбоджи было большой ошиб­кой стать союзником страны, от которой она перенесла столько бед, чтобы воевать с той страной, которая ни­когда на нее не нападала. Солдаты восстали, а вслед за ними и жители провинции Кампонгсвай при под­держке губернатора этой провинции. Чтобы подавить это восстание, королю пришла в голову неудачная мысль опереться на крупного сановника Му, брата гу­бернатора провинции Кампонгсвай.

Однако вместо того чтобы выступить против мятеж­ников, этот последний стал на их сторону и был поддер­жан другим мандарином — Сюром. С помощью вьетнам­цев они захватили короля в плен и предали его смерти в 1779 г.

У Му не было никакого желания вступать на такой шаткий трон, он удовлетворился тем, что короновал сы­на Прах Утея II, шестилетнего принца Анг Енга, сохра­нив для себя функции премьер-министра, а также фак­тическое управление всеми делами страны. На этот раз сиамцы отнеслись враждебно к новому королю, особен­но к регенту, умертвившему их бывшего союзника Анг Нона. Пья Таксин выставил три войска по семь тысяч человек каждое и бросил их на Удонг, Ват Нокор и Кампонгсвай. Му поспешил собрать войско и сконцент­рировать его вокруг Удонга, где находился король, а кроме того, попросил помощи у губернатора Кохинхины. Последний послал ему небольшой отряд, который расположился перед Пномпенем, в то время как ко­роль-дитя был надежно укрыт в городе.

Сиамцы двигались к Удонгу, когда узнали, что ко­роль Пья Таксин неожиданно сошел с ума и что дворец захвачен мятежниками. Военный министр, командовав­ший сиамскими войсками, немедленно направился в Топбури вместе со всем войском, чтобы объявить себя там королем, отведя, сам того не желая, страшную уг­розу от Камбоджи.

Во Вьетнаме тоже дела шли не лучше, и Камбоджа снова оказалась втянутой в события, которые отнюдь не поправили ее положения. Восстание тэй-шонов пре­вратилось в серьезную угрозу: в этой обстановке принц Нгуен Ань, наследник правителя Юга, будущий Зя Лонг, бежал из Хюэ и укрылся в Сайгоне. В это вре­мя мятежники пересекли границу Кохинхины, чтобы здесь, на территории Камбоджи, перегруппировать свои войска. Нгуен Ань попросил у Камбоджи помощи для борьбы с восставшими. Му и Сюр послали ему отряд солдат, но его начальник был убит, а солдаты рассея­ны. Вскоре тэй-шоны взяли Сайгон, а Нгуен Ань бе­жал в Сиам.

В 1792 г. крупные разногласия возникли между дву­мя регентами Камбоджи. Сюр призвал на помощь дру­гого сановника — Бена. Вместе они подняли восстание в провинции и пошли на Удонг, взяли его и предали смерти несчастного Му. Однако как только власть ока­залась в их руках, между ними начался конфликт. Опа­саясь, что Бен убьет его, Сюр призвал на помощь ар­мию, чтобы прогнать соперника; тем не менее Сюр был убит, а Бен вынужден бежать в Сиам, увозя с собой юного Анг Енга.

Достигнув совершеннолетия в 1794 г., Анг Енг был коронован в Бангкоке. В сопровождении сиамцев он прибыл в Удонг и при их поддержке обосновался там. Мандарин Бен был назначен губернатором провинций Баттамбанг и Ангкор, с условием всегда быть покор­ным только Сиаму и не выполнять приказов юного короля. Странный способ сохранить свое положение выс­шего камбоджийского сановника! Для Сиама, однако, это была единственная гарантия того, что Камбоджа будет находиться у него в подчинении, а молодой ко­роль не мог воспротивиться этому; кстати, его правление продолжалось лишь два года: он умер в августе 1796 г. в возрасте двадцати трех лет.

Анг Енг оставил сына — Анг Чана, но ему в момент смерти отца было всего четыре года. В течение десяти лет регентом оставался премьер-министр Пок. Бен же вел спокойную жизнь в своем владении, которое со­стояло из двух богатейших провинций Камбоджи; он зависел только от Сиама, хотя и сохранил на всякий случай войско, благодаря которому он тогда посадил на трон короля. Ангкор и Баттамбанг практически от­делились от Камбоджи, оставалось только оформить это официально.

В 1806 г. Анг Чан, достигший пятнадцати лет, был коронован под именем Анг Чана II, однако коронация состоялась в Бангкоке, что сразу же ставило молодого короля в зависимость от Сиама. Чтобы усилить эту за­висимость, Бен не нашел ничего лучше, как предложить одну из своих дочерей в жены королю, который, не по­смев отказаться, женился на ней. Таким образом, Бен занял особое положение в Камбодже, которую он отдал Сиаму.

Вьетнамцы не могли согласиться с таким сильным преобладанием Сиама в Камбодже, ибо они рисковали утратить свои права (которые они делили с Сиамом). В это время на троне Вьетнама находился император Зя Лонг. Это был не кто иной, как бывший принц Нгуен Ань, который, как мы видели, был изгнан тэй-шонами, бежал из Хюэ, затем из Сайгона и, наконец, укрыл­ся в Сиаме. Обладая храбростью и несокрушимой во­лей, Нгуен Ань сумел собрать вокруг себя сторонников, получить военную помощь от Сиама и отвоевать для начала Нижнюю Кохинхину. В течение шестнадцати лет героической борьбы, получая поддержку оружием и людьми, которых Франция предоставила в его распоря­жение по просьбе французского миссионера Пиньо де Беэна, епископа Адранского, Зя Лонг отвоевывал свое королевство. В 1802 г. он был провозглашен императо­ром.

С приходом к власти Акг Чана II Зя Лонг направил в Пномпень свои войска и согласился признать нового короля при условии, что он будет также считаться и вассалом Вьетнама, в знак чего будет регулярно при­сылать «двух слонов-самцов, высотой в пять локтей, два рога носорогов, три пары бивней, кардамон, воск, лак и т. п.». Король Камбоджи согласился, считая, что в конце концов два сюзерена лучше, чем один, поскольку один может полностью поглотить страну, тогда как два подерутся из-за нее и оставят ее в покое. Вьетнамская армия вернулась в Сайгон, а в Пномпене остались два военачальника для наблюдения за выполнением усло­вий соглашения.

Сиамцы, которые рассчитывали быть единственны­ми хозяевами Камбоджи, разумеется, остались недо­вольны таким оборотом дела и, не поставив в извест­ность короля, назначили для исполнения обязанностей абджореача и обареача двух братьев короля — Анг Ема и Анг Дуонга; последний сыграл важную роль в истории Камбоджи.

Эта борьба шла в течение некоторого времени с переменным успехом. Вскоре положение осложни­лось. Начались разногласия между королем и его бра­том Анг Дуонгом. Последний счел себя в опасности и укрылся с семьей в провинции Баттамбанг. Опасаясь, что против него будут двинуты сиамские войска, Анг Чан решил опередить их и попросил у Зя Лонга помо­щи и содействия; последний послал ему отряд в пять­сот человек, который был достаточен только для лич­ной охраны короля. Тогда король Сиама, заподозрив неладное, направил в Камбоджу два войска по пять ты­сяч каждое. Перед лицом этой угрозы Анг Чан оставил столицу и укрылся с семьей и вьетнамской охраной на одном из островов на Меконге, к югу от Пномпеня. За­тем, узнав, что его маленькое войско разбито сиамцами и оба его брата находятся в Удонге, король покинул свое убежище и бежал в Сайгон под покровительство Зя Лонга.

Анг Ем и Анг Дуонг назначили временное прави­тельство, составленное поровну из сиамцев и камбод­жийцев, а затем отбыли в Бангкок. Но такое положение не могло продолжаться долго, и в 1813 г., в результате соглашения между Бангкоком и Сайгоном, Анг Чан вер­нулся в Удонг и снова взял на себя выполнение коро­левских функций.

Тем не менее не все вопросы были решены, и оба соперника продолжали оспаривать друг у друга остат­ки Камбоджи. Правитель Кампонгсвая восстал против короля и с помощью Сиама постарался получить в свое распоряжение эту важную провинцию. В следующем году сиамская армия овладела двумя провинциями — Мелупрей и Тонлерепу. Вскоре после этого, в связи со строительством канала Тяудок, вьетнамцы захватывают территорию, расположенную к югу от этого канала, и устанавливают таможенные посты по правому берегу Меконга. В конце концов император Вьетнама дает гу­бернатору Кохинхины право решать военные и граж­данские вопросы, связанные с Камбоджей, превратив последнюю таким образом в настоящую колонию Вьетнама.

Несчастья продолжали преследовать страну, как будто небо и люди объединились, чтобы окончательно ее уничтожить. Годы сильной засухи следовали за го­дами страшных наводнений. Снесены дома, погибли люди и животные; те, кому удалось спастись, должны были переселиться на плоскогорья, где хищники истреб­ляли стада. Крепость, построенная вьетнамцами, раз­рушилась, королевский дворец был затоплен; рис гнил под водой, и в стране свирепствовал голод; банды раз­бойников разоряли деревни, холера и оспа уносили де­сятки тысяч жертв...

В довершение всего сиамцы и вьетнамцы начали войну на территории Камбоджи, опустошая страну. Сиамская армия под командованием знаменитого вое­начальника Бодина, который только что отличился тем, что разграбил и сжег Вьентьян, столицу Лаоса, захва­тила Удонг и Пномпень, а затем спустилась к Хатиену и Тяудоку. Пользуясь отсутствием короля, два его бра­та обосновались в Пномпене. Однако контрнаступле­ние вьетнамцев заставило сиамскую армию повернуть вспять; ее поражение было таким же быстрым, как и победа. Анг Ем и Анг Дуонг бежали в Баттамбанг, оставив почти всю страну вьетнамцам. Восстановив на троне Анг Чана, они вернулись в Кохинхину, уверенные в том, что сиамцы больше не станут оспаривать их сюзе­ренные права на Камбоджу.

Когда Анг Чан умер в 1834 г. от дизентерии, на тро­не во Вьетнаме был император Минь Манг, преемник Зя Лонга. Будучи уверен в своей власти над Камбод­жей, Минь Манг собрал высших сановников, минист­ров, священнослужителей и бакху, чтобы решить, кто же займет место умершего Анг Чана, не спрашивая мнения ни Сиама, ни Камбоджи. Анг Дуонг и Анг Ем были сразу же отвергнуты, как настроенные просиамски; поскольку единственный сын Анг Чана умер в младенческом возрасте, то его вторая дочь Анг Мей была посажена на трон Камбоджи, а ее младшая сест­ра Пу получила титул обареача. Королеве было всего двадцать лет, и она, по-видимому, весьма мало была под­готовлена к выполнению своих обязанностей, но совер­шенно очевидно, что в глазах вьетнамцев она была удобной ширмой, которая могла бы прикрыть их усилен­ное хозяйничанье в стране.

Действительно, вьетнамцы, считая себя единствен­ными хозяевами страны, начали полную реорганизацию ее административной системы по своему образцу. Кхмерское королевство было поставлено под прямое управление трех вьетнамских сановников, которым под­чинялись камбоджийские министры и губернаторы про­винций. Даже название Пномпень было заменено на Намвьянг. Камбоджийские сановники и чиновники должны были одеваться, как принято при вьетнамском дворе. Деление на провинции было уничтожено, их за­менили тридцатью тремя новыми административными единицами, получившими вьетнамские названия. Впо­следствии это число было сокращено до восьми. Вьет­намская армия оккупировала страну, делясь на два­дцать пять подразделений, каждое из которых занимало свою территорию и включало несколько камбоджий­ских частей. Наконец, стратегическая дорога соедини­ла Пномпень с Кохинхиной. Эта дорога была построе­на за счет бесплатной трудовой повинности, что вызва­ло сильное недовольство населения, и без того задав­ленного налогами.

В дни этих тяжелых испытаний взоры камбоджий­ского народа были постоянно обращены к Баттамбангу и Монгкол Борею, где укрывались два камбоджийских принца. Они совершили чудовищное предательство по отношению к своему народу, но остались тем не менее в его глазах единственными наследниками богов-коро­лей прошлого. Несмотря на то что народ слишком ча­сто подвергался с их стороны эксплуатации, он все же сохранил к ним привязанность одновременно сыновнюю и религиозную. Вьетнамский правитель был этим очень озабочен и решил устранить обоих принцев из опасе­ния, что в один прекрасный день они снова станут стре­миться к власти, быть может, при поддержке сиам­цев.