Глава II
РОЖДЕНИЕ КХМЕРСКОЙ ИМПЕРИИ
Обратимся к истории Ченлы, пришедшей в упадок, раздробленной, находящейся во власти островных захватчиков; один из ее последних правителей был обезглавлен яванским махараджей, который увез с собой его голову. Неожиданно в начале IX в. появляется великий король — Джаяварман II. Он и становится освободителем Ченлы, ее объединителем, основателем династии кхмерских королей.
Откуда он появился? О его происхождении известно так мало, что кажется, будто он явился в результате самозарождения, о чем довольно ясно говорит надпись X в., сообщающая о его восшествии на престол: «Для блага народа в этой чистой расе королей, цветке лотоса, у которого не было более стебля, он явился как воплощение нового расцвета».
Неясность его происхождения нашла отражение в легенде, которая изображает его сыном Индры и кхмерской принцессы; бог оплодотворил ее, ниспослав на нее дождь из благоухающих цветов,— кхмерский вариант легенды о Зевсе и Данае. От этого союза, в равной мере поэтического и чудесного, родился сын, названный Прах Кет Меалеа, предназначенный для великих свершений,— первый кхмерский король.
Надписи, найденные в Пре Рупе, туманно свидетельствуют о его принадлежности к одной из древних королевских династий Ченлы, а именно Пушкаракши, которая, как мы знаем, правила в VIII в. на севере страны, в районе Самбора; ее столицей была Шамбху-пура. Другие надписи говорят, что он пришел с Явы; несомненно, он принадлежал к одной из знатных семей, эмигрировавших на Яву или, быть может, увезенных туда в качестве заложников после завоевания Ченлы династией Шалендров. Но все эти псевдоисторические данные, по всей вероятности, выдуманы впоследствии, чтобы обосновать династические права первого короля кхмеров. Быть может, он был всего лишь авантюрист или узурпатор?
Версия кхмерских надписей, а именно рассказ о длительном пребывании первого кхмерского короля на Яве, в центре блестящей цивилизации, расцветшей на острове в VIII в., дает логичное объяснение наличию организаторских талантов у Джаявармана II. Он, несомненно, вдохновлялся созданной династией Шалендров превосходной организацией, которую наблюдал во время изгнания, и, конечно, любовался прекрасными памятниками Явы — Боробудуром и храмами на плато Диенг, характерные черты которых находят в сооружениях, выстроенных при молодом короле. Как бы то ни было, возвращение Джаявармана II в страну кхмеров, по-видимому, произошло около 800 г., ибо многочисленные свидетельства говорят, что его правление началось с 802 г.
Какие обстоятельства помогли ему прийти к власти? Безусловно, этому способствовало известное ослабление династии Шалендров и прибытие на остров шиваитских принцев с Востока. Наиболее полные сведения о правлении Джаявармана II и его преемников мы получаем из надписи XI в., открытой в Сдок Как Тхоме, которая представляет собой записи о деятельности членов семьи священнослужителей, состоявших наследственно на службе у королей в период между 802 и 1052 г. Из нее мы узнаем, что «Его Величество пришел с Явы, чтобы править в городе Индрапура, название, совершенно естественное для сына Индры». Путем сопоставления данных эпиграфики можно определить место этой первой столицы Камбоджи. Она находилась в районе Тхбонг Кхмум, к востоку от Кампонгчама, может быть, даже на месте археологических раскопок в Бантеай Прей Нокоре, название которого наводит на мысль о королевском городе: здесь находят памятники доанг-корского периода, датируемые началом IX в.
Перед молодым правителем стояла непростая задача. Ченла находилась в состоянии полной анархии, в ней правили кланы, постоянно враждовавшие между собой; прежде чем думать об объединении страны, раздираемой усобицами и внутренними войнами, разоренной оккупацией, нужно было начать с нового ее завоевания.
В этом предприятии, требующем длительных усилий, правителю оказал большую помощь брахман Шивакайвалья, который стал его жрецом и остался ему верен; после его смерти его потомки в течение многих веков находились на службе у кхмерских королей. Брахман отличался большой мудростью, ловкостью и умом дипломата, и все это он целиком отдал служению своему господину; тот, со своей стороны, осыпал его почестями. Уже в первые годы правления Джаявармана II, в период его пребывания в Индрапуре, несколько знатных княжеских семей присоединились к новому правителю, ибо он был на верном пути.
Политические перемены, суть которых нам мало известна, вынуждали Джаявармана II много раз менять место своей столицы. Однако все эти изменения производились в одном, как бы заранее предопределенном направлении и привели после различных колебаний к выбору района Ангкора. Таким образом, было определено место, где в течение последующих веков кхмерская цивилизация достигла вершины своего расцвета и где создавались в честь богов и королей замечательные города.
Вместе со жрецом Шивакайвальей и своей семьей Джаяварман покидает Индрапуру, чтобы обосноваться севернее, в районе озера Тонлесап. Стела в Сдок Как Тхоме говорит об этом: «Когда они прибыли в восточный район, король пожаловал семье своего жреца землю и деревню Кути». Речь здесь идет о поселении Бантеай Кдей, к востоку от Ангкора. Затем «король правил в городе Харихаралая. Жрец обосновался в этом городе, и члены его семьи были назначены в число придворных».
Считается, что вторая столица находилась на месте раскопок в Ролуосе, в 15 км к югу от Сиемреапа, маленького городка, откуда отправляются обычно осматривать Ангкор Ват и Ангкор Тхом. В группе Ролуоса сохранились три храма конца IX в.: Баконг, Прах Ко и Лолей, название последнего происходит от названия древней столицы. Впрочем, правитель недолго оставался в Харихаралае, он ее быстро покинул, хотя и вернулся сюда перед смертью.
«Затем король основал город Амарендрапуру, и его жрец поселился здесь, чтобы служить королю». Различные предположения высказывались относительно места этой столицы; наиболее правдоподобной является гипотеза, выдвинутая Сёдесом о том, что она находилась на берегу большого пруда Западный Барай, где были найдены ограда и строения в доангкорсшм стиле, для которых иногда вторично употреблялись более древние материалы.
Новое перемещение правителя и его двора имело гораздо большее значение, чем предыдущее. В Махендра-парвате, на горе Махендра, Джаяварман II торжественно провозгласил независимость кхмерского королевства, построил первый религиозный центр королевства и, что особенно важно, учредил официальный культ королевской линги, культ бога-короля. Вот полный текст надписи, которую мы неоднократно приводили в отрывках: «Король прибыл править в Махендрапарвату, и господин Шивакайвалья также прибыл сюда, чтобы, как и прежде, служить королю. В это время знаток в области тайных наук, брахман по имени Хираньядама, пришел из своей страны по приглашению короля, чтобы совершить обряд, который освободит Камбоджу от яванской зависимости и после которого будет только один государь, и он станет Чакравартином (монархом вселенной). Этот брахман совершил обряд согласно священным книгам Винашикха, Найоттара, Саммоха и Шираккхеда. Он пересказал их от начала и до конца, чтобы записать и обучить им господина Шивакайвалью. И он приказал господину Шивакайвалье совершать обряд бога-короля. Король и брахман Хираньядама дали клятву, что служителем культа бога-короля будет род господина Шивакайвальи, который не позволит никому больше служить богу-королю. Господин Шивакайвалья, ставший жрецом (пурохитой), назначил всех своих родственников служителями этого культа».
Где же находилась эта последняя столица? Ее место уверенно связывают с раскопками на Пном Кулене. Это обширное плато, сложенное из песчаника, возвышается с севера над равниной Ангкора. Здесь найдены памятники, которые, вне всякого сомнения, принадлежат королевскому городу Джаявармана II и сооружены в стиле, названном «стилем Кулен»; к ним мы еще вернемся.
Гораздо важнее места столицы те церемонии и обряды, которые там совершались, ибо они знаменовали исключительно важный период в религиозной истории кхмеров, так как вернули королевскую династию к индийским традициям и восстановили связи, которые были нарушены иностранными захватчиками. Именно в этом и заключается смысл одновременного совершения двух обрядов, когда один из них устанавливал культ бога-короля, а второй провозглашал независимость от Явы.
Во все времена Камбоджа была страной сельского хозяйства, главной ее культурой был рис. Уже на заре южноазиатской цивилизации глава рода, одновременно олицетворяющий светскую и духовную власть, считался и покровителем религии. Цель религии заключалась в получении хороших урожаев, и культ тотемического происхождения был обращен к богам земли, представлявшимся в образе камней, поднятых вертикально и водруженных обычно на вершину горы или холма. Ин-дуизация не уничтожила местных культов, но Камбоджа приняла гораздо более рациональные космогонические концепции Индии, одновременно с этим шиваит-ская линга заменила стоящие камни, а гора Меру — прежние священные холмы.
Согласно индийской космогонии, воспринятой в Камбодже, вселенная имеет Форму яйца (брахманда), состоящего из трех частей. В верхней части — семь небесных этажей, там обитель богов; самый высокий, седьмой, является местом пребывания высшей реальности, брахмана; над ним находится лишь пустое пространство. Нижняя часть состоит тоже из семи подземных этажей; здесь живут наги и другие мифические существа, самый нижний этаж представляет собой преисподнюю, или нараки, тоже из семи этажей. Между небом и преисподней находится земля, которая рассматривается как громадный плоский диск, ограниченный по краям неприступным» горами. В середине диска находится высокая гора Меру, центр и ось вселенной, «которая блестит, как восходящее солнце или как огонь без дыма». Гору Меру окружают четыре острова-континента (двипа). Южный континент называется «островом розовой яблони» (джамбидвипа) и есть не что иное, как Индия, единственный обитаемый континент, известный индийцам.
Кхмеры приняли эту космогонию одновременно с религиями Индии, в частности шиваизмом. Но в Индии культ Шивы имел тенденцию превращаться в королевский культ, космический по своей природе, во Внешней Индии эта тенденция проявилась гораздо более отчетливо. В центре королевского города высокий холм символизирует гору Меру, ось мира, и. как бы сливаясь с ним, поддерживает шиваитскую эмблему, лингу, символ мощи и созидательной энергии бога. Эту чудесную лингу брахман передал в дар основателю династии, получив ее в свою очередь от самого бога Шивы. В ней заключено «сокровенное Я» короля, вся сущность королевской власти, линга — живое олицетворение и защита королевства.
Однако соединение личности короля с божественной эмблемой может быть произведено только при посредстве брахмана, совершающего обряды. Мы можем представить себе эти обряды культа бога-короля благодаря ранее цитировавшейся надписи, содержащей также и четыре текста, которые составляют основу обряда: Винашикха, Найоттара, Саммоха и Шираккхеда. Эти тексты впервые были произнесены четырьмя устами Шивы, а за отсутствием других данных их смешивали с тантричесиими текстами. Установление обряда девараджа, бога-короля, имело в качестве социального следствия появление в окружении кхмерских королей привилегированного класса брахманов, ибо без них, без их знания текстов и обрядов церемония освящения бога-короля невозможна. Происходя из Индии, они иногда приобретали при дворе значительное влияние и даже пытались узурпировать власть или управление у слишком слабого короля. Тесные связи между королем и его жрецом, установленные Джаяварманом II, поддерживались при всех последующих династиях. Даже в современной Камбодже, официально только буддийской, среди придворной знати есть брахманы, которые возглавляют различные королевские церемонии, как, например, праздник первой борозды, праздник воды или церемонию коронации.
Понятие «бог-король» (девараджа) — использование очень древнего понятия, возможно даже иранского происхождения, а именно Чакравартин, «повелитель вселенной», весьма распространенного во Внешней Индии. Еще правители Фунани, так же как и Шалендры. с Явы, претендовали на титул «императора вселенной», таким образом, для нового правителя Камбоджи важно было торжественно принять этот титул, чтобы подчеркнуть полную независимость своего королевства от прежних правителей Явы. Культ девараджи, королевский атгофеоз, хотя и заложил основы могущества кхмерской империи и развития культуры и искусства кхмеров, достигших полного расцвета в XII в., в то же время имел и оборотную сторону — а именно гипертрофию абсолютной власти короля, настоящую манию величия, которая в конце концов слишком большой тяжестью легла на плечи нации. Приведя страну к славе, она же довела ее до развала. Но не будем забегать вперед.
Те же космогонические и религиозные понятия играли ведущую роль в архитектурных концепциях кхмеров. Не входя здесь в детали различия стилей, о чем будет сказано ниже, уже сейчас можно сформулировать некоторые общие положения о глубоком значении религиозных сооружений кхмеров, действительные для всех периодов их истории.
Прежде всего отметим, что все памятники, которые сохранились до наших дней, —это храмы или, говоря шире, культовые сооружения, а не частные жилища, хотя бы и дворцы королей. Только религиозные сооружения строились из прочного материала — кирпича, камня или латерита, тогда как жилые постройки, даже принадлежавшие королям или князьям, строились из легко разрушающегося материала — дерева или глины, чем и объясняется полное отсутствие следов этих построек. Китайский путешественник Чжоу Да-гуань оставил после своего путешествия в Камбоджу в конце XIII в. яркое описание увиденного им. Этот рассказ, и до сих пор являющийся одним из лучших источников сведений о стране и ее жителях, не содержит упоминания о каком-либо дворце или жилом доме из камня, тогда как все храмы в нем отмечены. Впрочем, Чжоу Да-гуань добавляет: «Кровли частных домов кроют свинцом, других сооружений — желтым гонтом. Не отличаются симметрией длинные веранды, открытые галереи смелой, неправильной формы. Жилища принцев и высших военачальников имеют иную, по сравнению с обычными домами, планировку и размеры. Жилища простолюдинов и сельских жителей кроют соломой, только семейные кумирни и собственные дома сановников могут быть крыты черепицей. Простое население не смеет пользоваться черепицей и применяет солому».
Что же касается храмов и культовых сооружений, они по своему назначению совершенно отличны от наших храмов и церквей. Они никогда не были местом, куда бы верующие собирались для молитвы; храм — прежде всего жилище бога, изображенного в виде статуи или символа. Если их значение или размеры часто слишком велики по сравнению с городом, в котором они построены, то потому, что они одновременно и жилище бога, и благочестивые сооружения королей и принцев, воздвигнутые с целью расширить сферу своего могущества и приобрести заслуги.
Более того, кхмерские храмы выражают абстрактное понятие, символизируя в камне всю космогонию, воспроизводя в их внешнем расположении и внутренней архитектуре гармонию божественного порядка. Само их сооружение — это своеобразное жертвоприношение, совершаемое с определенными обрядами, своего рода соглашение между богами и верующими.
Архитектура храма, таким образом, является копией вселенной, в полном соответствии с представлениями кхмерской космогонии, которых мы касались выше. Отсюда типичный образ «храма-горы», основного элемента кхмерской архитектуры, олицетворяющего гору Меру, центр и ось мира. Последовательно спускающиеся террасы представляют собой многоярусные жилища богов. Вокруг этого центрального элемента расположены ограды и рвы с водой, символизирующие горные цепи и космический океан. Эта схема эволюционировала с течением веков, все более усложняясь, но общий план не менялся никогда; он вечен, как и сами боги.
Но и по этой схеме строительство никогда не велось без плана. Оно находилось под контролем астрологов, заранее определявших наиболее удобное расположение. Важную роль в сооружении храма играла его правильная ориентация. Четыер входа в храм соответствовали четырем странам света, а главный вход всегда помещался в восточной стене, что считалось наиболее благоприятным. Кроме того, так как строительство храма было жертвоприношением, архитектором часто был жрец или же к архитектору был приставлен компетентный жрец.
В центре алтаря помещалась статуя идола, а в шиваитских храмах — линга. Так было впервые в построенном Джаяварманом II алтаре при его восшествии на трон как девараджи. Единственный храм в Пном Кулене, который представляет образ классической пирамиды храма-горы, — это храм Крух Преах Арам Ронг Чсн; его, вероятно, можно считать первым официальным алтарем бога-короля, местом пребывания священной линги, о которой мы уже говорили. Наличие королевской линги в храме, построенном для нее на возвышенном месте, станет отныне непременным признаком столицы королевства; если король меняет столицу, королевская линга торжественно переносится в новую столицу, где строится новый храм-гора для ее хранения.
Все, что мы сказали, относится к первым кхмерским храмам, посвященным только культу бога-короля и хранящим королевскую лингу. Впоследствии, особенно в эпоху расцвета буддизма, храмы стали монастырями, и архитекторы вынуждены были предусматривать помещения для многочисленных монахов, что привело к значительному расширению первоначального плана.
Развитие понятия бога-короля в свою очередь привело к некоторым изменениям в назначении храмов. Если король — бог на земле, то его смерть не может положить предел его божественной сущности. Отсюда появление в Камбодже церемонии, уже существовавшей на Яве, а именно церемонии королевского апофеоза. Королю давалось посмертное имя, а также место в одном из раев, под покровительством бога, которому король оказывал почести во время своего земного существования. Однако поскольку храм — образ вселенной, королевские останки должны найти свое место в нем; так храм превращается в мавзолей.
Археологи долго спорили относительно природы больших кхмерских ансамблей: были это храмы или же гробницы; в действительности они и то и другое. Жорж Седее писал: «Главные храмы, храмы, построенные королями,— это храмы погребальные, мавзолеи, а также своего рода усыпальницы, если допустить, что пепел покойного помещали под статуей, изображавшей его в образе божества. Речь идет не об общественных храмах или местах паломничества, но о тех последних жилищах, где правители Камбоджи восседали в божественном облике так же, как раньше во дворце. Они становились как бы последним жилищем человека, который при жизни уже пользовался некоторыми правами божества и смертью которого завершился процесс уподобления его богу; таким образом, это был загробный дворец короля, где покоились его останки, но где одновременно стояла статуя, представлявшая его в облике бога». Надо заметить, что во множестве храмов были найдены большие каменные чаши, которые отождествляют с саркофагами.
Вернемся, однако, к Джаяварману II. Его пребывание в Кулене имело первостепенное значение, ибо в этой, третьей его столице родился культ бога-короля и была провозглашена независимость Камбоджи; однако выбор этой столицы не был окончательным. Через какой-то промежуток времени, о котором мы не располагаем никакими сведениями, король покинул это священное место, чтобы переехать в свою вторую столицу; вот продолжение надписи, которую мы уже цитировали: «Затем король возвратился править в город Харихаралаю и туда же был доставлен бог-король; жрец и все его родственники, как и раньше, совершали богослужения. Жрец умер во время этого царствования. Король умер в городе Харихаралая, где находился бог-король».
Дата смерти Джаявармана II — 854 г., следовательно, его правление продолжалось 52 года. Его смерть была отмечена первой из нововведенных церемоний королевского апофеоза: умерший правитель получил посмертное имя Парамешвара, что означает «Властитель над всеми».
Столица Харихаралая была расположена, как уже говорилось, на месте группы Ролуос, в 15 км к югу от Сиемреапа. Некоторые из храмов этой группы, по-видимому, совпадают хронологически со временем пребывания правителя в своей столице. Что касается местонахождения королевского дворца, от которого не осталось никаких следов, поскольку он был построен из легко разрушающихся материалов, можно с известной долей достоверности поместить его на месте большого четырехугольника, называемого Прей Монти, что и означает «королевский дворец».
Джаяварман II, несомненно, один из великих кхмерских королей, основатель династии королей Ангкора. Когда он прочно обосновался в стране, возвратившись из изгнания на Яве, страна находилась в состоянии полной анархии и распалась на множество княжеств, относительно которых мы почти ничего не знаем, за исключением разве того, что они скорее теоретически, чем практически составляли два объединения, которые условно назывались Ченла-на-воде и Ченла-на-суше, но не существовали как государства. Много задач стояло перед ним, все одинаково неотложные и взаимосвязанные; ему нужно было освободить страну от яванского господства, объединить обе Ченлы, чтобы превратить их в одно реальное государство, создать сильную королевскую власть, способную управлять страной.
Первая из этих задач не представляла больших трудностей. Династия Шалендров на Яве, занятая своими проблемами, казалось, не интересовалась этим далеким и не очень прочным протекторатом и не предпринимала никаких усилий, чтобы его сохранить. Вероятно, во время появления в стране Джаявармана II власть династии Шалендров в Камбодже была чисто номинальной, и освобождение страны произошло как бы само собой, без вооруженной борьбы. История сохранила нам только одно воспоминание об этом — провозглашение правителем независимости страны.
Джаяварман успешно выполнил и последнюю задачу. Основав культ бога-короля, он создал прочную религиозную основу для королевской власти, стал сразу абсолютным монархом, пользующимся властью тем более неограниченной, что она была божественного происхождения.
При прочности королевской власти территория королевства была невелика, и объединение Ченлы по существу только началось, когда король умер. Ченла-на-воде была совершенно ему неподвластна; в Ченле-на-суше он владел только южной частью, не продвинувшись на север дальше района Сиемреапа и Кулена, на северо-восток дальше Кампонгчама. Объединение страны проходило не без борьбы. Надпись XI в. упоминает о военных операциях по умиротворению страны. Среди военачальников, возглавлявших этот вторичный захват, называется имя некоего Притхивинарендры, который должен был подчинить район Мальянг, к северу от Баттамбанга, и который отличился, «спалив как огнем войска противника». Не очень-то мирное умиротворение!
Если Джаяварману II и не удалось завершить объединения, о котором он. мечтал, все же он его начал и указал своим преемникам путь, по которому нужно следовать; более того, для завершения этого он оставил им лучшее из орудий — прочную власть, основанную на культе бога-короля. За одно это можно было бы считать его великим королем, но он сделал больше.
Благодаря настоящей проницательности, достойной бога-короля, Джаяварман II понял будущее значение района Ангкора, одного из самых богатых в стране, с затопляемыми равнинами, которые после проведения осушительных работ превратятся в богатую рисовую житницу, с его озерами с неисчерпаемыми запасами рыбы, достаточными, чтобы прокормить население всей Камбоджи; при этом не следует забывать и исключительное географическое положение района Ангкора, делающее его центром связей между бассейнами двух великих рек Индокитая — Меконга и Менама. Джаяварман II сумел выбрать именно этот район для создания здесь своих столиц. Это место вскоре стало сердцем страны кхмеров, очагом ее цивилизации и одним из великолепных средоточий искусства па Дальнем Востоке. Джаяварман II вполне заслужил хвалебные стихи, написанные придворным поэтом через пятьдесят лет после его смерти: «Он восседал на головах львов, окружавших его трон, его воля была законом для королей, он основал свою резиденцию на вершине горы Махендра и не возгордился всем этим».
Сын Джаявармана II, новый правитель Камбоджи, не оставил следа в истории, нам известно лишь о его увлечении охотой на слонов. Все, что мы знаем о Джая-вармане III (надписи о нем умалчивают),— это то, что он сохранил резиденцию своего отца в Харихаралае. Кроме того, он построил несколько сооружений в районе Ангкора, но сделал он немного. После смерти в 877 г. он получил имя Вишнулока.
Индраварман, сменивший его на престоле, по-видимому, не имел никаких родственных связей со своими предшественниками. В некоторых надписях он упоминается как внук и сын двух правителей, имена которых неизвестны. Возможно, они были правителями каких-либо княжеств на границах Ченлы-яа-воде и Чеилы-на-суше, ибо при восхождении на трон, после смерти Джаявармана III, к землям королевства молодым правителем были в качестве дара присоединены обширные владения, включавшие всю равнину Среднего Меконга, район Шамбхупура, современного Самбора, к северу от Кратие. Объединение этих владений с районом озера Тонлесап означало объединение всей Ченлы-на-воде, за исключением небольшого княжества Бхавапура, прежней столицы Бхававармана I, местонахождение которой неясно, но которая, вероятно, была расположена к западу от Ангкорской равнины, в районе современного Монкол Борея, па границе с Таиландом. Так осуществилась мечта Джаявармана II.
Данные эпиграфики не позволяют установить обстоятельства, способствовавшие расширению королевства Индравармана, правление которого было довольно коротким и, как представляется, мирлым. Однако увеличение территории действительно произошло, две надписи не оставляют на этот счет никакого сомнения. Одна из них говорит о сооружении шиваитского алтаря в Пном Баянге, в районе Тяудока, на крайнем юге Ченлы-на-воде, в современном Южном Вьетнаме. Другая, буддийская надпись 886 г., найденная к северо-западу от Убона, севернее Бассака, в современном Лаосе, говорит об Индравармане как о правителе. Таким образом, речь шла уже о районе, бывшем среди земель Ченлы-на-суше. Объединение совершалось семимильными шагами!
Сохранив Харихаралаю в качестве столицы, Индраварман организовал там работы, имевшие огромное значение. В этом песчаном районе орошение является проблемой первостепенной важности для крестьянского населения, Индраварман проявил заботу о нем, соорудив на севере столицы большой бассейн Индратака с запасами драгоценной влаги.
Его религиозные сооружения подтверждают стремление узаконить свое правление, связав его с царствовавшими ранее двумя предшественниками. В 879 г. он приказал возвести шесть кирпичных башен в Прах Ко, посвященных памяти его предков: деда по материнской линии — Джаявармана II и его жены, обожествленных в облике Шивы и Парвати; в 881 г. был построен храм-гора в Баконге, предназначенный для хранения королевской линги Индрешвары,— в этом имени соединилось имя бога Шивы (Ишвара) с именем основателя столицы, «предка» Индравармана.
При Индравармане страна узнала подлинное благоденствие и установила дипломатические отношения с различными странами, как об этом сообщает в очень поэтической форме, но безусловно с преувеличениями, брахман Шивасома, духовный наставник Индравармана: «Его правление было подобно венку из жасмина на головах гордых правителей Китая, Тямпы и Явы».
Во время правления трех первых королей ангкорской династии, продолжавшегося в течение всего IX в., кхмерское искусство продолжало развиваться. Оно проходило промежуточную стадию между так называемым примитивным кхмерским искусством (стиль Самбора, Прей Кхменга и Кампонгпраха), или искусством доангкорского периода Фунани и Ченлы (VII—VIII вв.), и классическим кхмерским искусством периода Ангкора.
В правление Джаявармана II получил развитие стиль Кулен по названию местности Пном Кулен, к северу от Ангкора, где правитель выстроил свою вторую столицу, сохранившую много важных памятников: Прасат Дамрей Крап, О Паонг, Рун Арак, Прасат Неак Та. Все они выстроены из кирпича, с отдельными элементами из песчаника. Кирпичи тщательно притирались один к другому, затем скреплялись раствором, состав которого неизвестен, но который отличался большой прочностью, а это видно хотя бы из того, что здания сохранились в течение двенадцати веков.
Мы уже знаем, что в соответствии с кхмерскими символами основным элементом храма был алтарь-башня, или прасат — образ горы Меру, центра и оси мира. Сложное расположение величественных ансамблей Ангкора с их системой храмов-гор, галерей и концентрических оград является результатом длительной эволюции, связанной с углублением религиозной символики и с техническим совершенствованием строительства. Первые кхмерские храмы состояли из простых алтарей-башен, обычно расположенных без всякой системы. Хотя с VIII в. башни некоторых памятников, как, например, северной группы Самбор Прей Кука, уже были расположены в шахматном порядке на общей террасе, но это еще было исключением, которое, однако, указывает на то, что архитекторы тогда придавали значение символической симметрии религиозных сооружений. В IX в. симметрическое расположение алтарей-башен на общей террасе стало обычным, а затем уже и обязательным. В храме Дамрей Крап группы Кулена, датированном началом IX в., три кирпичные башни возведены на общем фундаменте.
Одна из особенностей стиля Кулен — то, что в нем ассимилировались яванские и тямские влияния, но в то же время сохранилась орнаментация предшествующих стилей. Двери, образованные перекладиной, поддерживаемой колоннами, обрамлены песчаником. Перекладины сохранили орнамент из листьев, но сюда добавились изображения маленьких фигурок, помещенных в овальные рамки и представляющих сценки из жизни. По краям перекладин — макары, заимствованные в строительном искусстве Явы. Восьмиугольные колонны опоясаны орнаментом в виде колец, их грани украшены листвой. Статуи по-прежнему архаической формы, той формы, которой мы любуемся в скульптуре-Харихары в Прасат Андете, хотя они и начинают принимать гораздо более условный культовый характер. Львы изображаются пока еще вполне натуралистически.
За какие-нибудь тридцать — сорок лет, которые отделяют пребывание Джаявармана II в Пном Кулене от водворения Индравармана в Харихаралае, произошла эволюция в области архитектуры, вполне достаточная, чтобы отличать новый стиль, так называемый Прах Ко или Ролуос, по современному названию той местности, где находилась древняя столица. Алтари еще сделаны из кирпича, стоят на общем фундаменте, но в Ба-конге, самом значительном храме группы Ролуос, кирпичные башни окружают большой храм-гору из камня, что указывает на появление в строительстве нового материала. Это великолепное сооружение было, несомненно, центральным храмом столицы Харихаралаи, вместилищем королевской линги и местом, где проходили церемонии, связанные с культом бога-короля.
Кроме такой особенности, этот храм из камня знаменует собой важный этап в развитии принципов строительства кхмерских алтарей. Чтобы отвечать своему символическому назначению и представлять гору Меру, центр мира и обитель богов, алтарь — хранитель королевской линги должен был обязательно находиться на месте, доминирующем над столицей, центром королевства. Джаяварману II было нетрудно удовлетворить этому требованию во время строительства первого алтаря. Архитекторам достаточно было выбрать любой из многочисленных холмов плато Кулен. Другое дело было в равнинной Харихаралае. Чтобы возместить отсутствие естественных возвышенностей и соблюсти принцип, который он сам же выдвинул, Джаяварман II, строя в 881 г. Баконг, задумал воспроизвести в самой архитектуре храма-горы недостающий холм. При помощи целого ряда террас и постепенного уменьшения их поверхности архитекторы создали искусственную гору Меру, которая поддерживала алтарь королевской линги; от него в настоящее время не осталось следа. Этот способ применялся бесчисленное множество раз в последующие века. Так был создан кхмерский классический тип храма-горы.
Соседний храм, храм Прах Ко, который после смерти Джаявармана II стал храмом-усыпальницей, также является носителем нового декоративного элемента — изображения стражей храма (дварапалов) и небесных танцовщиц (апсар), которые высекались в глыбах песчаника, вделанных в кирпичную стену.
Памятники группы Ролуоса знаменуют конец того, что обычно называют примитивным кхмерским искусством; благодаря усилиям архитекторов сложилось классическое искусство, достигшее расцвета в Ангкоре. То же можно сказать и об усилиях создателей кхмерской империи — Джаявармане II, его сыне Джаявармане III и Индравармане, при которых кхмерская империя возникла, чтобы затем достичь своего полного расцвета в правление Яшовармана I, основателя Ангкора, и великих правителей, сменивших его на престоле. Один период кхмерской истории кончается, другой начинается, чтобы привести империю к апогею ее величия.
Достарыңызбен бөлісу: |